Голосуем один раз за одну работу. Разными персонажами голосовать запрещено. Голосование до 25 января.

Работа №1
Зима, снег, любимый праздник. Что еще нужно для счастья человеку? Однако Ксюше этого было мало, а если точнее, то и не нужно вовсе. Что могло послужить причиной такого безразличия? Как это обычно бывает – неразделенная любовь.
Ксюша сидела на подоконнике, рисуя на стекле незамысловатые узоры в форме сердца. Глянув в окно, она увидела снующих туда-сюда людей с огромными пакетами, зелеными елками, подарками. Эти люди спешили к своим друзьям, семьям. Кажется, все были счастливы кроме нее. Эту Новогоднюю ночь ей предстояло отпраздновать в одиночестве: родители уехали отдыхать, друзей, естественно, не пустили. Девочка грустно вздохнула и посмотрела на елку, которая вся светилась от разноцветных шариков, мишуры и гирлянды. Но чего-то не хватало.
«Мандарины! Как же я про них забыла?». Ксюша вскочила и побежала одеваться. Вскоре она уже была на улице, скользя и чуть не падая.
Подходя к дому с пакетом, девушка увидела собачку, которая сидела около подъезда и как-то грустно смотрела на прохожих.
-Привет, Тузик! Тебя тоже бросили? - ласково спросила девушка, гладя его рукой.
Тузик радостно завилял хвостом и норовил лизнуть ее в щеку.
-Ну вообще-то он со мной, -раздался приятный мужской голос.
Ксюша обернулась и у нее перехватило дыхание: напротив нее стоял Антон, именно он. Девушка моргнула пару раз, не веря своим глазам. Язык отказывался двигаться, а голова ничего не соображала.
  -Девушка, с вами все в порядке?- обеспокоенно спросил он.
-А..нет…да…все нормально, -несвязно пробормотала Ксюша. –А почему это вы собаку одну бросили?- вдруг грозно налетела она на него.
Антон удивленно покосился на Ксюшу.
-Ничего я не бросал. Она сама убежала, -принялся оправдываться он.
-Тогда ладно, -Ксюша не знала, что сказать. Ей не хотелось, чтобы этот момент заканчивался, но о чем они могли поговорить? Сейчас она вернется в квартиру и будет опять одна. На глаза навернулись слезы.
Антон все это время внимательно наблюдал за девушкой. Он часто видел ее раньше, и она всегда была одна, и почему-то всегда грустная.
-Тебя, наверное, родители ждут, -сказал он.
-Нет. Они уехали. Так что этот Новый год я праздную одна, -горько усмехнулась Ксюша.
-Ты знаешь, мы могли бы отпраздновать его вместе, -предложил Антон.
Ксюша не могла поверить своим ушам. Сам Антон предлагал ей отпраздновать Новый год. Она ничего не сказала, а просто кивнула ему.
-Я скоро приду, -бросил он ей. –Какая у тебя квартира?
Девушка забрала Тузика с собой и поднялась в квартиру. Быстро накрыв на стол, она выключила свет и зажгла свечи.
Антон вернулся с букетом цветом и шампанским. До Нового года оставалось всего ничего.
-Ну что, за Новый Год?- спросила она у него, счастливо улыбаясь.
-За нас!
«Говорят, под Новый год, что ни пожелается - все всегда произойдет, все всегда
сбывается!».
Ксюша подмигнула Тузику и, кажется, он подмигнул ей в ответ.
За окном кружился в танце снег, все блестело и искрилось. Пахло елкой, мандаринами и праздником. Пахло счастьем.

Работа №2
Сказание о Снежных Вихрях
Снежные Вихри - дети Метели - весьма норовистый народ. Они приходят на землю с первой фигурной снежинкой, дарят холод и ветер и уходят вместе с Зимой. Но даже у этих холодных существ есть трогательное и ранимое сердце.
   Наш Вихрь, задорный и беззаботный, родился в далёком лесу, на прекрасной лунной поляне. Он ещё ничего не знал о своей сущности, ни о чём не думал и ничего не хотел. Вихрь даже не догадывался, что где-то далеко, в каком-нибудь парке или саду родилась та, что ему предназначена судьбой.
   Вихрь был статным и красивым юношей с голубоватой кожей, белейшими волосами и насыщенными синими глазами. Он очень гордился собой и считал себя самым прекрасным существом на всём свете.
   Однажды Вихрь, вдохновлённый новым баловством, стремительно ворвался в открытое окно многоэтажки. Влетел - и замер, забыв обо всём на свете. На мягком оранжевом диване сидела молодая женщина. Она лучилась счастьем и любовью. Её простые, вовсе некрасивые серые глаза вдруг стали для Вихря чем-то особенным и важным. Он притаился в тёмном углу комнаты, прижимаясь к рисунчатым обоям, и начал наблюдать.
   Вскоре в комнату вошёл мужчина, улыбчивый и весёлый. Он заботливо прикрыл женщину одеялом, взял её за руку и начала что-то нежно шептать.
   Вихрь замер. В его беззаботной душе что-то колыхнулось. Он понял. Он осознал. Вихрь наконец-то осознал смысл своей жизни! А за окном бушевал февраль...
   ...По древнему завету матери Метели каждый Вихрь должен найти свою половинку до того, как последняя снежинка уходящей Зимы коснётся земли. Если Вихрь не находит предназначенную ему судьбой, то он умирает, а в следующем году не рождаются два новых Вихря...
   Вихрь сидел на заборе и тихо плакал растаявшим грязным снегом. Его братья давно нашли свои половинки и теперь пропадали, одурманенные любовью. А наш Вихрь страдал, смиренно ожидая смерть.
   И вдруг Вихрь увидел чудо: мимо него прошла самая прекрасная девушка, какую он только видел - с голубоватой нежной кожей, белыми кудрями волос и насыщенными синими глазами...

Работа №3
Он стоял у окна, хмуро наблюдая за всей этой праздничной шумихой.
Ему полагалось бы бегать, прыгать, веселиться, дурачиться - в общем, делать всё то, что полагается делать человеку в ожидании главного зимнего праздника.
А хмуриться (а так же: курить сигарету, готовить что-нибудь воистину потрясающее на кухне, орать на Брейка, пытаясь догнать его и дать по башке) полагалось совершенно иному персонажу, который, как это ни было странным, пребывал в относительно хорошем расположении духа и всячески пытался его развеселить.
- Я вот не пойму, мы что, ролями поменялись? - изумрудно-зелёные глаза сверлят янтарные очи.
Оз (да-да, как вы уже догадались, именно он стоял у окошка с угрюмым настроем) вздохнул, поняв, что задал по сути риторический вопрос. И да, зря задал. С лица Гилберта сползла, в кои-то веки посетившая этот кусок угрюма, улыбка.
- Дурак, для тебя же стараются.. - вполголоса пробормотал брюнет, опечалившись, - А то я не знаю, с какого лешего ты тут стоишь с таким мрачным видом!
- Ну… знаешь... так чего лезешь-то? - блондин поморщился, уже не отмахнуться было от настойчиво лезущих в голову воспоминаний....
Вот он, тот самый день.
- Разве юный господин не хочет отвлечься от книг и отдохнуть?
- Нет времени. Я должен усердно учиться, чтобы увидеть отца до Рождества.
- Но вы же... видели... знаете... юный господин! - Гилберт десятилетней давности выбил книгу из рук Оза. В глазах Безариуса-младшего стояли слёзы.
- Я так и знал... юный господин, не надо...
- Иди к чёрту! Я НЕНАВИЖУ ЭТОТ ПРАЗДНИК!!!
Вот и сейчас, то же самое. Десять лет прошло, а боль осталась, каждый год пробираясь из закоулков души на этот чёртов праздник...
- Ладно. Так уж и быть, ради остальных я постараюсь держать себя в руках, - Оз кисло улыбнулся и прошагал в гостиную.
Оказалось, что почти всё готово. Оставалось лишь повесить на ёлку большие хрустальные шары, покрытые сусальным золотом, и гирлянды.
Гилберт, обмотанный как раз таки одной из этих гирлянд, как самый высокий из всех, украшал верхушку. Брейк уже повесил свою долю украшений на ёлку и теперь развлекался тем, что расшатывал табуретку, где стоял брюнет и хохотал при каждом его ругательстве. Шерон, тихо бормоча: «Как же он меня достал, ничего нормально сделать не может!», переделывала за Брейком его часть - ведь тот, недолго думая, повесил всё на одни и те же три ветки...
Алиса разглядывала один из вверенных ей хрустальных шаров, пытаясь его укусить – ну, а как же ещё проверить, вкусный он, али нет?
Винсент стоял в уголке и что-то там по-тихому потрошил, затем укладывая это в коробку, перевязывал атласной лентой и принимался делать то же самое со следующим подарком. А Эхо вешала за него шары и гирлянды.
Все суетились, смеялись, и время летело незаметно, как вдруг...
- Полминуты до Рождества! - ахнула Шерон и понеслась к праздничному столу. За ней же последовали и другие. Только Гил не мог спуститься - гирлянда на его шее зацепилась за ёлку и всё никак не хотела распутываться. Оз видел, как брюнет от досады закусил губу.
- Чёртова ёлка! - еле слышно проговорил он.
Оз улыбнулся. Сначала еле-еле, затем улыбка стала шире, а затем, при виде несчастного своего слуги, он и вовсе расхохотался.
Гилберт недоумённо оглянулся - ровно настолько, насколько позволяла ему двигать головой злосчастная гирлянда.
- Десять! Девять! Восемь! Семь!...
Оз прижался к Гилу и улыбнулся ещё раз, ему и только ему.
И, пока все остальные отсчитывали секунды, прошептал:
- Спасибо тебе... это моё лучшее Рождество.
А чуть позже он удивился, смутно почувствовав, как на губы ему упало что-то мокрое.
Мокрое и солёное на вкус...