Чистая Крыса 

Фэндом: Ориджиналы
Жанры: Гет, Ангст, Фантастика, Психология, Даркфик, киберпанк
Размер: планируется Макси
Статус: в процессе

Часть 1. Благородный Карась

Безусловно, род  деятельности определяет характер человека. А как быть с человеком, у которого нет профессии? Нет желания творить и создавать что-то новое?
Эн никогда не задавалась подобными вопросами. Единственное, чего она хотела – выжить. Выжить и не утратить “человечности”. Необычное желание для пятнадцатилетней девочки, правда?

Мимо нее хаотичными волнами проносились люди, а та лишь прислонилась хрупкой спинкой к трескающейся от времени кирпичной стене, высматривая новую “жертву” на сегодня.

Впрочем, маленький подросток с копной светлых волос никогда не оценивал себя как "девочку", и уж тем более она не считала себя достойным членом общества. Она привыкла быть тенью. Маленькой, безмолвной, неприметной, скользящей вдоль стен, по подворотням.
Промышляла мелким воровством, хоть ей это и не нравилось.

Тонкие, перепачканные в пыли пальчики снова погрузились в мягкую темноту чужого кармана и выудили оттуда горсть мелких монет. Так получилось, что девочка грабила бедных – только те всегда носили с собой уже устаревшие, но все еще действительные грязные монетки, на которые она купит на соседней улочке немного питательной смеси и чистой воды.

Весь мир уже давно пользовался личными карточками, чипами, виртуальными кодами. Весь мир, но не низы общества. Таких называли не иначе, как крысами. Крысы были, в большинстве своем, абсолютно нищими, а потому не могли позволить себе даже простейшую операцию по замене органов, не говоря уже о настоящей еде, личной ячейке в Банке и даже чистых наркотиках.

Сунув добычу в карман сильно потрепанной серой куртки, Эн забежала за угол, оттуда по узким улочкам. Подальше от ограбленного ею человека. И вот Эн увидела то самое место, где продавалась самая дешевая питательная смесь. Втиснувшись меж двух зеркальных поверхностей (которые играли роль стен домов), стояло синее здание. Бегущая строка над дверью в заведение говорила: ”Благородный Карась”.

На самом деле бар не выглядел даже отдаленно благородным. Жалким, убогим, но не благородным. Лестница у входа рассыпалась, порог был сбит. Внутри всегда царил полумрак, но отнюдь не для придания интимной обстановки, а для того, чтобы скрыть отслаивающийся от стен винил, грязные столы и помятую, древнюю официантку. Кроссовки прилипали к полу так, что Эн пару раз всерьез забеспокоилась, как бы не оставить обувь в вечном половом плену.

- Мистер… - тихо прошептала Эн, обращаясь к бармену, чье серое лицо не только казалось безучастным, но и почти мертвым. – Мистер! – повторила девочка чуть громче, но бармен лишь недовольно повел бровью в ее сторону, мол: “кыш, малявка, все равно помирать тебе”.

К щекам девочки прилила кровь. И только она набрала побольше воздуха в легкие, как над ее головой протянулась чья-то рука и, стукнув по прилавку, быстро оживила мерзкого продавца.

- Хольт! – прогремел грубый бас за спиной Эн, заставляя ту сжаться.
Бармен, казалось, посерел еще сильнее и, выудив трясущимися руками увесистый мешочек из-под прилавка, передал его новому гостю.

Маленькая крыса осмелилась оглянуться назад, и то, что она там увидела, ее совершенно не обрадовало.
Мощный, выдающийся вперед подбородок; трубки, будто вырастающие прямо из черепа, складывались в своеобразный хвост на затылке; по абсолютно черным глазным яблокам то и дело передвигались несколько пар красных окружностей, то сходясь друг в друге, то рассыпаясь пылью и вновь собираясь… Левая рука незнакомца тихо жужжала.
Латексная майка плотно прилегала к телу, обрисовывая рельеф мускулистого торса. Тяжелые ботинки, широкий ремень, а в кобуре неплохой (насколько могла судить маленькая крыса) бластер. Этой образине Эн дышала в пупок, причем совершенно не образно.

Солдат… - только и пронеслось у нее в голове.

Глаза воровато, со страхом забегали по углам, ища пути к отступлению.

Неужели он знает, что я ворую? Ну что за глупости? Он, верно, просто забирает свою долю, многие так делают. Многие ведь, да?

Мысли роились в голове с невероятной скоростью, дыхание сбилось. Если этот человек (человек ли?) решит пробить ее данные по базе, то мало того, что не найдет ее данных, не увидит даже чипа.

Всем людям, по достижении шести лет, в запястье вшивался чип. Маленький, прозрачный и мягкий. Но именно этот атрибут давал Человеку лицо, право работать и, иногда, оплачивать свои нужды, переводя суммы прямиком из ячейки Банка на счет продавца.

Эн была Чистой. В этом мире так называли тех, кто носил свое тело, не напичканное разными новшествами, техническими примочками, батареями.  И чипа девочка тоже не имела. У Эн была странная, для этой эпохи, боязнь. Она порывалась опустошить свой желудок, как только в ее голове формировались мысли о том, что инородное тело проникает в ее организм, проступатет под кожей или заменяет ее... Девочка оберегала свое хрупкое, угловатое тельце от любых технических благ, сохраняя свою биологическую оболочку в видимой неприкосновенности.

Именно потому Эн причислялась к самым низам даже в иерархии крыс. Ее данные отсутствовали в Сети. Она просто не существовала для официального мира, для тех, кто так или иначе имеет доступ к Сети.

Часть 2

- Здесь не больше половины, - холодно заметил киборг.

Хольт сразу весь как-то сжался и начал нервно перебирать тонкими пальцами тряпку, которой до этого протирал стакан.

- Э-это все, что есть, - дрожащим голосом ответил бармен. Глаза его быстро-быстро забегали из стороны в сторону, на лбу выступили капельки пота, а лицо подозрительно посерело.
Боится. Раз боится, значит…

- Врешь ведь, - вырвалось у Эн.

И посетитель, и бармен удивленно уставились на маленькую крысу. Через секунду девочка осознала, что выдала свое присутствие с потрохами. Она так же осознала и то, что этого делать не стоило. Совсем. Надежда на дешевую питательную смесь накрылась силиконовым полотном. Выругавшись, Эн безуспешно постаралась изобразить предмет интерьера.

- Хо-о-ольт, третьесортный гаденыш, это действительно все? – Рыкнул на серого, как грозозавая туча бармена солдат.

Тот так сильно и быстро закивал головой, что Эн показалось, будто эта самая голова сейчас у него отвалится.

Солдат посмотрел вниз на девчонку и укоризненно погрозил ей пальцем:
- Нехорошо обманывать, маленькая кры… Леди… Леди из подворотен, – добавил он, заливаясь хриплым, противным смехом.

Эн лишь обреченно закатила глаза и еле заметно развела руками. Такие уж порядки нынче в мире, уже и не встретишь порядочных киборгов, понаберут идиотов с тараканьими мозгами и стальными мускулами…
Достроить фразу Эн не успела – щеку чем-то обожгло и она отлетела к стене, по пути снеся несколько стульев, а далее ее затылок встретился с дешевым виниловым покрытием стен. Лишь в полете девочка поняла, что высказала мысли вслух, но сама себе дать оплеуху она не успела – опередили.

Киборг зло уставился на маленькую крысу, медленно сползавшую по стенке, на висках его вздулись вены, угрожающе задвигались желваки, красные круги в глазах наложились друг на дружку и сфокусировались  на девочке.
В голове что-то звенело, но Эн не оставалось ничего, кроме того как тряхнуть головой, отгоняя лишние звуки, и проворно заскользить меж круглых столиков.

Однако киборг, хоть и не отличался ловкостью и не мог как Эн скользить и извиваться, но он мог просто идти напрямую, разбрасывая и ломая ни в чем не повинные столики на своем пути. Медленно, но верно, он как танк надвигался на Эн.
В какой-то момент девочка просто наткнулась спиной на стену, и сердцебиение ее ускорилось.

Нет. Нет выхода? Эта громадина меня ведь прихлопнет как муху!

Помирать, однако, такой неблагородной смертью маленькой оборванке не хотелось. Тем более на пустой желудок. Тем более от рук не самого привилегированного киборга, чей интеллект можно было сравнить с сообразительностью чугунного чайничка, в котором Эн три зимы назад варила себе и матери травяные чаи.  Чайник, к сожалению, был утерян, а разозленный солдат теряться, похоже, совсем не собирался…

Разве что…

Девочка немного присела, напрягла колени и замерла, словно кошка, готовящаяся к прыжку.

Бам!
Еще один столик разлетелся в щепки. Хольт тихо поскуливал за барной стойкой, утирая скупую слезу, и старался особо не высовываться.
Весьма мудрое решение.
А “чайник-переросток” уже навис над девочкой.

- Попалась, маленькая дрянь! – Прошипел он.

- Ага. – Кивнула Эн и рванула к дери, ловко проскочив между широко расставленных ног киборга.

Дистанция оказалась с препятствиями. Девочка несколько раз споткнулась о разбросанные тут и там столики, но темпа не сбавила. Вот уже спасительный дверной проем… Который через мгновение заслонил кто-то высокий. Еще секунду спустя  этот “кто-то” схватил пролетавшую мимо Эн за капюшон и приподнял.

Не трудно было догадаться, что очередное неизвестное в их уравнении оказалось очередным киборгом. Однако Эн смогла разглядеть лишь его тяжелые ботинки и простые черные штаны – обзор загораживала ее светлая челка, беспорядочно опустившаяся на глаза, да широкий капюшон, сползший почти до носа, после того, как новоявленный модифицированный человек для удобства перехватил ее за воротник простой, но прочной куртки.

- Да твою ж материнскую плату. А ну пусти, придурок, - начала брыкаться маленькая крыса, одновременно пытаясь ослабить стальную хватку незнакомца, вцепившись в его руку маленькими ноготками, сдвинуть капюшон и убрать волосы с глаз. – Я сказала пусти, железяка ты тупая! Клоп микросхемный!

Незнакомцу, казалось, были абсолютно  до фонаря и оскорбления, сыпавшиеся в его сторону, и все попытки Эн удрать снова. Он лишь спокойно затянулся обычной сигаретой и, выпустив струйку дыма, равнодушно взглянул на своего, вероятно, напарника.

- Ты закончил, я надеюсь? Забирай то, за чем приходил, - кивнул он на мешочек, - и объясни мне, будь добр, что это такое. – Добавил незнакомец, тряхнув притихшей на мгновение девочкой, словно игрушкой.

Киборг что-то невнятно пробурчал в ответ и, зло покосившись на Эн, вышел из “Благородного Карася”. Недалеко от входа оказался припаркован байк, чуть дальше второй. На тот, что дальше запрыгнул чугунный оппонент Эн и сразу дал по газам. Девочка лишь показала язык удаляющейся фигуре.

- Теперь ты, - все так же равнодушно продолжил киборг, поднимая ее, словно котенка на уровень своих глаз.

Эн наконец удалось сбросить капюшон и сдуть непослушные пряди, незнакомец тут же выдохнул очередное облачко серого дыма в лицо девчонке. Эн закашлялась, но через пару мгновений открыла немного слезящиеся глаза и только тогда встретилась взглядом с черными визорами незнакомца.

Часть 3. Клубничка

Тряхнув девчонку еще раз, киборг приставил к ее плечу бластер и, сказав что-то вроде "так надо", выстрелил.

Эн давно не испытывала такой боли, судорожно сжав плечо, она только попискивала и дергала ногами, ища опору. Жгло, тошнило от вида собственной крови, к горлу подкатывал ком, а из глаз полились слёзы.

- А вот сейчас тебе лучше замолчать, крысеныш.

Киборг, закинув содрогающееся, истекающее кровью тельце на плечо, кивнув выбежавшему Хольту, мол: "Не судьба маленькой крысе выжить, отвезу за периметр и сброшу". Не менее бледный, чем Эн, Хольт только затряс своей головой как игрушечной болванкой.

  Не задерживаясь более ни секунды после того, как усадил перед собой Эн, мужчина дал по газам, даже не удосужившись надеть шлем.

  Мимо со страшной скоростью пролетали лавочки, обветшалый дома и магазины, грязные подворотни.
Нулевой отсек, Нулевая зона - так называлось то место, где жила Эн, самая окраина заселенной территории этой страны, второй из трех, уцелевших и образовавшихся заново после Второй Атомной Войны. Страна делилась на части и отсеки. Окраина - Нулевая зона, где теснились бедняки, отбросы общества, бездомные, ведущие паршивую пародию на жизнь. Центр - Восьмая зона, Королевский отсек, где обитали верхи, управляющий, Канцлер и королевская семья. Чем ближе к центру, тем богаче жили люди. Тем больше привилегий, тем больше еды, работы, Мастерских, условий для жизни...

Эн родилась во Второй зоне, но ее матери пришлось бежать оттуда, когда малышке едва исполнилось шесть из-за долгов ее скончавшегося мужа. Девочку так и не чипировали, уже гораздо позже развилась ее странная фобия, и сейчас Эн в некоторой степени была благодарна своему умершему отцу и матери-беглянке.

По дороге уже стал появляться более новые здания, и вскоре путники без проблем пересекли КПП, представлявшее собой двойное охраняемое ограждение, мотоцикл даже не стали останавливать для проверки документов. Так они въехали в Третье Кольцо*. Если бы девочка не кривилась от боли и не пыталась сдерживать тошноту и слёзы, он узнала бы в этой территории Третью зону - территорию славящуюся обилием игровых заведений и не меньшим обилием преступных элементов.

Но маленькой крысе было совсем не до осмотра достопримечательностей, хотя посмотреть было на что - многоэтажные здания, яркие неоновые вывески, киборги-солдаты, кибернетически модифицированные люди, обедневшие доходяги, проститутки.

Эн начала осматриваться по сторонам только тогда, когда их байк с диким скрипом затормозил у заведения с ярко-розовой неоновой вывеской "Клубничка". Внутри царил хаос  Грохотала резкая музыка, многочисленные столики были забиты взрослыми мужчинами, в большинстве своем являвшимися киборгами-служаками или наёмниками (наверняка Эн не знала, но догадывалась по внешнему облику посетителей). Между столами сновали девушки и мальчики, одетые в одинаковую униформу - короткие латексные ядовито-розовые шортики и такие же коротенькие топики, на лицах "боевой раскрас", сейчас вообще редко можно было увидеть людей с чистым лицом. Рисунки на лицах чаще всего отражали положение человека в обществе, форма, цвет, расположение - все было важно и сугубо индивидуально для представителей разных профессий, работников у разных работодателей. Помещение было тёмным, прокуренным, освещалось лишь частыми разноцветными вспышками светодиодов и софитов.

Очень скоро тошнота снова подкатила к горлу и заболели глаза - все это было слишком непривычно для молодой девушки.

Киборг, железной хваткой вцепившись в предплечье, уверенно тащил ее через зал, игнорируя слабые попытки вырваться, распихивая посетителей и работников. Добравшись, наконец, до своей цели, он дёрнул на себя дверь, совершенно сливавшуюся со стеной, но с запиской, что помещение предназначено лишь для технического персонала. Затем был короткий темный коридор и еще одна дверь, на сей раз без ручки, но электронной панелью, распознававшей сетчатку глаза.

Запищав, дверь почти сразу открылась. Еще несколько коридоров и лестниц, ведущих вверх, освещенных тусклым неоновым светом. Оглядываться Эн больше не могла, находясь на грани обморока, мёртвой хваткой вцепилась в плечо и только и успевала быстро перебирать ногами, с завидной постоянностью спотыкаясь на ровном месте.

Наконец, они остановились перед очередной дверью. Как оказалось, лишь для того, чтобы киборг коротко постучал, и, получив сухое, но громкое "войдите", открыл дверь и втащил за собой неуклюжую крысу.

Они оказались в довольно тёмном кабинете, обставленном в старомодном стиле. Эн никогда вживую не видела такой мебели: тяжелой, деревянной, резной, ей казалось, что именно такой материал назывался мореным дубом. На полу мягкий бордовый ковер, вдоль стен выстроились массивные книжные шкафы с настоящими, бумажными (!) книгами и какой-то мелочёвкой. Спиной к окну на огромном кожаном кресле за столом цвета темного бордо сидел человек, своей экстравагантностью, необычностью перебивавший все впечатление от комнаты. Огромный, как казалось Эн, широкий в плечах мужчина, носивший причудливую прическу в виде ядовито-желтых с синими прожилками дредов, убранных в хвост, и коротко стриженными синими волосами на висках. Даже отсюда затуманенным взглядом Эн увидела полностью синие визоры без стабилизаторов**. Массивный подбородок, смуглая кожа, сигарета с настоящим табаком, зажатая в заточенных зубах, латексная майка, облегающая мощный торс, и тяжелый черный плащ с множеством карманов и нашивок, накинутый сейчас на спинку кресла.

- Фогот, - начал киборг, притащивший крысу сюда. - Мне нужно залатать одну малявку, позволишь? Эрих у себя?
Так называемый Фогот лениво, глубоко затянулся, потом выпустил несколько дымных колец, разбив их в последствии остатками дыма, бросил заинтересованный взгляд на парочку и коротко кивнул вправо от себя. Там оказалась еще одна дверь.

Толкнув дверь и впихнув туда Эн, киборг зашел следом. Врач оказался на месте. Эрих был молодым человеком с серыми "рваными" волосами до плеч, настоящими глазами, не замененными на визоры, две зеленые полосы под ними указывали на род его деятельности. Он всегда таскался в своем белом когда-то халате, вечно усеянном в масляных или кровавых разводах, но к облегчению киборга сегодня он был в чистом. Когда они зашли, он бережно протирал скальпели спиртом, осматривая на наличие разводов под лампой.

Усадив девочку в кресло, киборг коротко поздоровался с молодым медиком и дернул ворот её толстовки, оголяя раненное плечо.

- Зашьешь?

- Куда денусь. - Ухмыльнулся Эрих, пододвигаясь на своем  стуле к пациентке. - Все, закрой дверь с той стороны, мешаешь.

Критично осмотрев сквозное отверстие, цокнул языком, но заверил пациентку, что жить она будет.

При виде иглы с нитью девочка позеленела еще больше и попыталась взбрыкнуть.

- Нет, так дело не пойдет. - В очередной раз цокнул языком врач и почти насильно заставил её выпить молочно-белую пилюлю.

Через пару минут Эн задремала, а Эрих смог приступить к своим непосредственным обязанностям.

*Государство расположено кольцами вокруг столицы. Примерная карта будет выложена немного позже для облегчения понимания и ориентирования читателей в секторах/зонах и кольцах.
**Именно те красные кружочки в глазах тупоголового киборга из первой части и есть стабилизаторы, фиксаторы и нейрораспознаватели, но Эн называет их просто стабилизаторами.

Часть 4. Смерть королевы

Королева умирала медленно. Механическое сердце скрипело и скрежетало, плоть молодой женщины отторгала механику, гнила и слабела последние пять лет. Природа в ней восставала против очередного механического вмешательства в ее маленький мир. До последнего королева надеялась на то, что недомогание и ломота - процесс привыкания тела к новому скелету. Первыми месяц назад отказали почки, их тут же заменили механическими прототипами. Потом умерли глаза, на помощь пришли новейшие визоры. Маленькие трубочки, прикрепленные к ее телу вот уже полгода, помогали качать и очищать кровь слабеющему сердцу.

Нова, хоть и находилась в бреду, прекрасно понимала, что от силы ей осталось несколько часов, но судорожно цеплялась за остатки жизни, уверенная, что с ее смертью все, что она долгие годы творила и строила, рухнет в одно мгновенье - единственной преемницей по закону могла стать ее младшая сестра. Семилетняя малышка, безусловно, была сообразительна и развита не по годам, но оставлять трещащее по швам государство ребенку - безумство.

Но возраст сестры - отнюдь не главная причина, по которой королева не хотела отдавать трон. Их взгляды на жизнь были диаметрально противоположными. Они были слишком разными как внешне, так и внутренне. Старшая сестра - высокая, крепкая женщина с волосами цвета воронова крыла - обладала характером настоящего диктатора, любила порядок и подчинение, всегда четко разделяя людей на "нужных", "бесполезных" и "рабочих". Младшая же - хрупкая белокурая девочка с темными как ночь глазами, верила в равенство, любовь и жизнь без угнетения слабых. Нова прекрасно понимала, что все ее усилия либо рассеются прахом вместе с государством, либо ее маленькой сестренке отрубят голову, пропихнув на престол такого же, как и она сама, что не сильно меняло суть, ведь другой преемник мог оказаться гораздо глупее сестер.

Нова зашлась в приступе кашля, отхаркивая тёмную гниющую кровь на белые простыни. Канцлер, сидевший рядом с постелью девушки испуганно встрепенулся, поднося ко рту королевы влажное полотенце. Отмахнувшись, Нова откинулась назад на влажные от пота подушки и устремила взгляд слабо работающих визоров на Канцлера. Это был мужчина 46 лет от роду, но выглядящий на 30, худой, похожий на стервятника, преданный идеям Новы, обладающий острым умом и врожденной хитростью. Он был бы идеальным преемником, если бы не одно "но". Канцлер был лишен такой черты как милосердие. Безмерно жестокий, амбициозный. Только получив титул королевы, Нова знала, что этого стервятника лучше держать рядом, давая хоть какую-то власть. В глубине души она до дрожи в коленях боялась этого человека, зная, что будь повод и возможность, он погубил бы и ее, и еще сотни, тысячи людей, с завидным хладнокровием.

- Старик, - прохрипела королева. - Позаботься о Шестой*, проследи за ней и за всем государством, ты ведь прекрасно ознакомлен с моими планами. Аккуратно подведи сестру к этим идеям.

Губы Канцлера сжались в тонкую полоску, а глаза будто выстрелили холодом в умирающего монарха. Но скрыв секундное проявление эмоций, Канцлер коротко поклонился и своим будничным тоном произнес:

- Разумеется.

Старик хотел сказать еще что-то, огромная дверь, ведущая в покои королевы с громким скрипом отворилась, и младшая сестра королевы подлетела к ее кровати, попутно вытирая рукавом своего нового платья слёзы, градом лившиеся из припухших больших глаз.

- Нова! - крикнула та, бросаясь королеве на грудь, от чего та сжалась и зашлась в очередном приступе кашля. - Нова, не уходи от меня! Не оставляй меня одну...

Так они и застыли: королева, пытающаяся унять кашель и поглаживающая сестру по голове, и ее преемница, марающая слезами и соплями королевскую ночнушку.

Нова не знала, что сказать маленькой девочке, как успокоить. Несмотря на их вечные споры и разные взгляды, сестры были связаны друг с другом не только кровными узами, но и настоящей трепетной любовью. Немного уняв сотрясающееся тело, готовое вот-вот развалиться, Нова обхватила ладонями заплаканное покрасневшее лицо Шестой и подняла, целуя окровавленными губами опухшие глаза и мокрые детские щёчки.

- Будь сильной, малышка, скоро ты станешь Новой. Нова не должна плакать. - выдавив подобие улыбки, ласково произнесла королева. После, нагнувшись еще ближе к сестре, тихим шёпотом добавила:
- Берегись Канцлера.

Это были последние членораздельные слова, которые произнесла королева в своей жизни, потому что буквально в следующую секунду ее тело скрутилось в неестественной позе, встретив сильнейший укол боли. Еще один... Еще... Тело тряслось, изо рта показалась кровавая пена, до боли распахнутые глаза медленно, но верно угасали. Дышать было невозможно - легкие горели адским пламенем, а пена препятствовала выходу воздуха из лёгких.
Сестра звала ее, срывая голосок, вцепившись маленькими ручками в ворот ночнушки. Даже Канцлер был потрясен и напуган такой сценой, нервно заламывая пальцы, пытался утереть пену пропитанным кровью насквозь полотенцем. Отторжение - болезнь бедняков и крыс - настигло даже самого влиятельного и защищенного человека в государстве...

Лицо Новы напоминало перекосившуюся от жары маску. Королева не чувствовала ничего кроме боли. Желание жить в ней все стремительнее угасало, просыпалось лишь одна потребность - избавиться от боли. И Шестая и Канцлер буквально слышали, как скрипит и разрывается механическое сердце внутри королевы, видели, как кровь и растворы перестают циркулировать по трубками, как тёмная, почти черная кровь заливает ее лицо, вытекая из ноздрей и уголков рта.

В последний раз дрогнув, ее тело обмякло, а рот расползся в блаженной улыбке. Погасшие визоры медленно накрылись веками, Нову накрыла блаженная густая тьма.

Королева умерла.

Шестая все пыталась дозваться до сестры, резко дёргая ворот ночнушки, хотя прекрасно понимала, что больше не услышит родной строгий голос, никто больше не потреплет ее по макушке и не поцелует перед сном. Девочка осталась совершенно одна. От осознания этого сердце болезненно сжалось, внутри, казалось, не осталось ничего.

Канцлер аккуратно, но твердо, отвел девочку от мертвого тела и вывел в Тронный зал, находящийся как раз за большой белой дверью. 

Там ждали многие. Практически все обитатели Гептагона - королевской резиденции - от поваров и слуг, до Министров столпились в зале, обеспокоенно и со страхом следя за дверью, ведущую в покои королевы.

  Как только хлопнула дверь, измученные ожиданием и неизвестностью люди повернули головы в сторону девочки, обеспокоенно смотря то на нее, то на Канцлера, то на захлопнувшуюся дверь. Поправив грязное и помятое платьице, Шестая перестала разглядывать свои ноги, резко подняв опухшее, измазанное в сестринской крови лицо, устремляя взгляд пустых глаз мимо людей.

- Королева Нова-5 мертва. Чествуйте новую королеву!** - зычный голос Канцлера отражался от стен и высоких потолков. - Теперь Вы новая королева. - продолжил он, обращаясь к будто окаменевшей девочке, становясь перед ней на колено (это действие неуверенно и медленно повторили все люди, находящиеся в зале). - Как Ваше имя?

Вырвав, наконец, свою руку из рук Канцлера, девочка окинула взглядом склонившихся и чистым, звонким, излишне твёрдым голосом, ответила:

- Моё имя Нова-6.

* Особенности обращения к преемницам/кам королевы. Все женщины, возглавляющие государство и носящие титул королевы принимают имя Нова.
** Традиционный обряд принятия новой королевы.

Часть 5. Львиный Зев

 — Малышка, смотри. — нежно прошептала женщина, поправляя девочку лет четырех на своих коленях. — Это настоящий цветок. Правда он похож на зевающую мордочку?

Девочка широко улыбнулась и закивала, не смея отвести взгляд от предмета в руке матери. Еле держась на тонком стебельке, нежно-жёлтые головки цветов будто блаженно зевнули и застыли, обратив смешные подобия язычков вверх. Девочке  хотелось потрогать это нежное и такое интересное нечто, источавшее совсем слабый, едва уловимый запах, но она не смела — боялась разрушить это хрупкое невиданное ранее чудо.

Женщина с нежностью наблюдала за широко открывшимися блестящими глазами дочери, за ее пухлыми маленькими ручками, едва заметно тянущимися к цветам, за чуть приоткрывшимся маленьким ртом. Нежность переполняла женщину, и за долгое время та наконец смогла расслабиться, хоть на час, но забывая о проблемах и трудностях внешнего мира.

Поцеловав светлую чуть золотую макушку, мать аккуратно положила стебелёк в руки дочери и пригладила серое платье на груди.

Жёлтые огоньки заплясали в глазах маленькой Энни. Та с радостью ощупывала мягкие цветочки, чуть не захлёбываясь от восторга, оказалось, что если пальцами обхватить голову цветка за «челюсти» и сжать-разжать пальцы — голова начинала говорить, жевать, жить своей жизнью.
Казалось, смешные головки ожили и устремились к девочке, чтобы коснуться своим нежным естеством маленькой девочки…

Что-то пошло не так.

Картина померкла, лицо матери исчезло, а нежные цветы, превратившись в львиные оскалы, вцепились зубами-иголками в плечо девочке.

- Нет! Не надо! — Эн, внезапно повзрослевшая, отмахивалась, пытаясь стряхнуть сталь, посягнувшую на ее тело. — Прекратите! Хватит!

От беспомощности у девушки выступили слезы, отчаяние твердым комом встало в горле и не давало более кричать. И только сдавленные хрипы доносились из ее глотки, а слёзы большими каплями падали с ее подбородка.
Что-то чужое, другое. Что-то, что не принадлежит ее маленькому миру, её самой…

Вдруг инородное тело покинуло плечо девушки, но не успела та одуматься, как оно снова оказалось в ней.

Еще несколько раз цветочные зубы повторяли эту пытку, а Эн казалось, что она сходит с ума. Конечности ее не слушались, глаза, губы и нос опухли от слёз, а голова раскалывалась на части, но девушка все не оставляла попыток спасти свое телесное Я от вмешательства. Она ничего не видела и не слышала, даже своего голоса — тьма вязким болотом втянула ее в себя.

Наконец, не выдержав и собравшись с силами, Эн закричала так, как не кричала никогда в жизни, ощущая физическую боль, настоящую боль, режущую ее голосовые связки, буквально рвущую ее горло изнутри.

Ее затрясло, Эн чувствовала чью-то тёплую хватку то на своих плечах, то на щеках.

 — …ая… — Чей-то твёрдый, но обеспокоенный голос пытался ее звать. (Её ли?) — Мелкая! Чёрт тебя дери, Эрих, ты врач или нет?! Буди эту ненормальную!

Еще голоса. Мне страшно.

- И убери от нее иголку, она, может, и мелкая, но на удивление сильная.

Раздался резкий хлопок, и удар весьма ощутимо обжег сначала одну щёку девушки, а потом другую.
И только тогда она сама услышала свой крик, больше походящий теперь на хрипящий истерический визг.

Изумленно распахнув глаза, все еще затуманенные сонной дымкой, Эн тупо уставилась в светильник, висящий над ней — остальные предметы расплывались. После неудачных попыток фокусировки зрения, Эн сосредоточилась на своих собственных чувствах, с радостью обнаружив, что снова чувствует руки и ноги.
В горло будто опалили огнем изнутри, плечо жгло. Медленно подняв трясущуюся руку, девушка ощупала пулевое ранение, аккуратно сшитое несколькими швами. Отвращение и страх с новой силой накатили, и ей стоило огромных усилий сглотнуть ком, поднявшийся к горлу.

Повернув голову направо, девушка через несколько секунд смогла в тёмном пятне разглядеть мужчину-киборга с удивительными чёрными инфравизорами, вцепившегося мёртвой хваткой в ее оголенные плечи, на левой скуле его красовались несколько свежих царапин.

Слёзы вновь наполнили и без того уставшие глаза, и подчиняясь не зная какому порыву, девушка крепко обхватила руками шею мужчины и, прильнув, заревела с новой силой, сквозь сопли и слюни рассказывая о цветах с зубами, о том, что что-то пыталось залезть внутрь, пытаясь передать всю брезгливость и страх…

***

Успокоилась девчонка еще не скоро. И смех и грех — бояться иголок и проводов внутри тела. Фыркнув, киборг еще раз затянулся курительной смесью, которую ему любезно предоставил Фогот. Сам он давно научился управлять своими эмоциями (случилось это еще до установки нейроблокаторов) и прятать то, что должно быть спрятано.
Такой страх вполне объяснял отсутствие у маленькой Крысы чипа, но усложнял планы самого киборга, в которые он уже успел мысленно вставить девчонку как основное, невидимое и коварное связующее звено.

Усмехнувшись новым трудностям и устало перевязав волосы в прочный хвост , киборг вытряхнул из тонкой трубки остатки горькой курительной смеси и вернулся в кабинет Фогота, пройдя мимо их гостьи, провалившейся в крепкий после истерии сон.

Фогот, казалось, так и не сдвинулся с места, будто и не слышал криков девчонки и ругательств мужчин. Эрих, словно приведение, проплыл мимо киборга до шкафа, взял непрозрачный пакет и таким же приведением исчез в своей коморке, откуда слышалось тихое посвистывание старого чайника.
Хозяин заведения долго смотрел в глаза киборга, но тот и не думал отводить взгляд. Сев в широкое кресло напротив Фогота (после короткого кивка последнего), киборг в последний раз затянулся и с тихим стуком опустил деревянную трубку на стол.

- Опережая тебя, отвечу на тот же вопрос. Девчонка не так проста, как кажется. - Начал киборг, вольготно развалившись в кресле и уверенно и немного нахально смотря в глаза Фогота.

- Это я уже понял. – Хмыкнул хозяин кабинета. – Ты мне вот что скажи, Катц, - медленно продолжил Фогот, делая вид, что совершенно не заметил, как глаз киборга дернулся, когда Фогот произнес его имя. – Ты достал то, о чём я тебя просил? Грубо говоря, сделал своё дело?

Катц, недовольно пробубнив что-то под нос, с большим трудом вытащил из внутреннего кармана куртки два пухлых пакета с ядовито-оранжевым и серым порошками и опустил их на стол, подтолкнув к Фоготу. Сильная рука последнего молниеносно смахнула пакеты куда-то под стол.

- Вот теперь можно и о чём-то новеньком поговорить. – Улыбнулся своей жуткой улыбкой Фогот. – Зачем нам ещё один лишний рот?

- Я её не не обнаружил. Не нашёл в общей Сети.

- И? Не пудри мне мозги, мальчик мой, таких бедняков в Нулевом секторе десятки, если не сотни. Это не вспоминая тех, кто сам себе руку отчекрыжил. Так и скажи, что на молоденьких, милых девочек потянуло.

- Прекрати. – Сердито оборвал его Катц. – У девчонки шаловливые ручки и удивительная способность сливаться с окружающей средой. Видел за полчаса до того, как ее продырявил, - Фогот хихикнул. Катц недовольно цыкнул и бросил в бугая курительной трубкой. – Ну, в общем прострелил ей плечо из твоего ствола. Так вот. Малышка очень даже ловко обчистила троих зевак, а потом просто исчезла. Я ее потерял. Благо она умудрилась засветиться благодаря тому дебилу из государственных полицаев, - на этом месте киборг скорчил ироничное выражение лица и закатил глаза. – А то пришлось бы долго ее выковыривать из Нулёвки. Короче. Как по мне, это серое вороватое нечто нам еще может пригодиться.

Фогот долго молчал. С одной стороны, молодой киборг был прав, если все так, как он описывает, то девчонка может пригодиться. А раз из Нулевого сектора, так, глядишь, и антипатию к Государству ей прививать не придётся...

- Подожди. А чего ж она орала тогда как резаная? Чем вы там за пару минут успели запугать крысёныша?

Катц чуть нервно поелозил в кресле и, обиженно надув губы, изображая девичью обиду, пробубнил:
  - Иголочки испугалась. – Потом добавил уже нормально. – Не знаю я, что с ней не так, во сне мне морду вон расцарапала и майку всю слезами вымазала. Сам у неё спроси, что с ней не так.

- Э, нет. – Невесело хохотнул Фогот. – Теперь это твой геморрой, голубчик. Теперь либо учи её всему сам, либо застрели… Тоже сам. 

*это не вычитанный вариант текста и всего первые пять кусочков, остальные пока шлифуются и не выкладываются, да