- Не нравится наша компания - проваливай к черту, тебя здесь никто не держит - холодно сказал Хвостишка, встретившись со взглядом Бирюзинки. Его слова полностью перечеркнули смысл предыдущих высказываний о том, что нужно держаться вместе до конца. Все это из-за того, что ему порядком надоела заносчивость белоснежной кошечки. Он не хотел больше слушать ее нытье. Странно как только удалось оруженосцу сохранить спокойствие. Обычно он слишком рьяно реагировал на подобные реплики, а сейчас... Наверное просто устал от постоянных перепалок? Или ему осточертело мямлить каждый раз одно и то же? Скорее второе. А потому он решил хоть на несколько минут оторваться от всей этой компашки. Он даже забыл про сказочку, которую только что обещал рассказать Кот.
  - Сидите здесь, я вернусь на Небесный луг и попробую поискать Ястребка. Только без глупостей, не хочу чтобы потерялся кто-нибудь еще.
  Рыжий ученик поднялся и с некой неохотой оторвался от теплого бока Чернички. Не придав никакого значения странному ощущению пробежавшему по телу, кот повел носом и молча скрылся за ближайшим кустом.
  Оказавшись в одиночестве, Хвостишка глубоко вздохнул и припустил в быстром беге. Время от времени он втягивал носом воздух, чтобы не попасться в лапы патрульным. Дорогу к лугу было найти не сложно, тем более от подножий он находился не далеко. Надеюсь, Ястребок, ты там...

===>>> Небесный луг

Отредактировано Хвостишка (Вт, 7 Июн 2011 14:14:01)

Бирюзинка фыркнула. Она молча проводила взглядом Хвостишку и посмотрела на Тополька.
  -Будет очень весело, если он сам потеряется, -сказала она, снова ложась на землю. Среди добытой еды осталась еще полевка, и Бирюзинка решила все же подкрепиться, потому что ожидание явно затянется.
    -Ну что, Кот, расскажешь нам свою сказочку?-спросила она у одиночку, навострив уши.

..Сладкий, бархатный голос тихо зовет его: Тополёк, Тополёк. Ученик резко разворачивается, пытаясь найти источник звука, но слышит лишь все более настойчивый призыв: Тополёк!...
Ученик целителя резко проснулся. Уже в который раз ему снится этот голос, и он все никак не достигает цели. Все время грозится, что узнает кто его зовет, но проигрывает, из сна в сон. И тут же в нос ударил запах Ястребка, свежий и приближающийся. Да-да-да! Звездное племя, я в вас верил, знал! - возликовал черный котик и тут же напустил на себя строгий вид. Может, пока нет Хвостишки, ему удастся покомандовать.
- Неужели Вы соиволили прийти? И где Вы шлялись, господин целитель? - громко мяукнул он, добавив в голос яда и распушившись для надежности эффекта.

"Что ты хочешь им рассказать, Кот?"
"Про Соффиону. Помнишь?"
"Моя память - твоя память, Кот. И Соффиону я не забуду."
"Жаль, что я... мы не были в неё влюблены, а этот дурак Санжу".
"Который уже через восемь недель нашёл свою любовь в ком-то из бродяг".
"Да. Но я всегда буду помнить Соффиону".
"Как и Кайю, Кот. Как и Кайю..."
***
- Ну чтож, - начал Кот, - История моей жизни для вас пока не имеет никакого значения, да и вряд ли моя личность будет для вас интересна. Но могу я вам поведать одну историю, поучительную или нет, не знаю, но всё же немного напоминающую мне вашу перепал... ваш разговор. Итак, начнём.
Пока Кот говорил это, глаза и его морда не выражали ничего совершенно, хотя нет: всю ту же холодную рассудительность и спокойствие. Шерсть его, прилизанная и плотно облегающая тощее тело, тоже не топорщилась, не вздымалась, а от тела не пахло удивдлением или интересом. Но всё же, когда он начал свою историю, голос его стал каким-то глухим, утробным, шедшим не из горла, а, казалось бы, от сердца.
- Мне было шестьдесят недель, когда я впервые столкнулся с ужасом смерти. Не буду описывать, что я ощущал, ведь когда-нибудь и вы это узнаете, но всё же когда умирают старые коты, измождённые и к концу своих дней плывущие уже вне времени, смерть их переносится, на мой взгляд, как-то спокойнее, нежели смерть юнца, или юной кошки, как в моей истории... Так вот, мне было шестьдесят недель, и я был молодым, крепким котом, даже упитанным, если так можно выразиться осен... в Сезон Листопада. В дозор, то есть, в патруль, мы - не буду говорить, кто, - ходили большим отрядом, в пять-шесть морд. И в тот вечер мы пошли в патруль в шестером. Я, на всю свою радость, был главным в отряде, то есть шёл первым (представить себе не можете, какой ши... важной личностью я себя ощущал). Шестой шла Соффиона. Миленькая и маленькая, она (для своих восьмидесяти недель) росла слабой, но изящной белой кошкой со свелто-серым пятнышком на носу. И имя у неё было какое: Воло Соффиона, прелесть! Вы, наверное, уже догадались, что разговор пойдёт о ней. Путь нас шёл через озеро, по камням, к сосняку, по косой, и обратно, мы шли всего лишь обновить метки, а не на переговоры с бродягами. У нашего озера, между сосняком и Заболоченностью, была каменная, если так можно выразиться, гряда, обросшая мхом. Раньше, много лет назад, это было опасное место, но когда мне было сорок недель, его перестали считать опасным и даже стали пускать туда на учение, чтобы поохотиться на полёвок. А Заболоченность всё ещё была опасной, так что мы (да и другие патрули) переходили по каменной гряде через неё без опаски. Я шёл первым. Перескочил. Дальше шли Пиано, подруга Соффионы, Фурбационе, Санжу (братья), и, кажется, ещё кто-то, же не вспомнить, хотя вечер этот я запомнил навсегда. Все они прошли нормально, а Соффиона (повторюсь, слабенькая, но гибкая, даже после болезни), шла долго и осторожно. Потом этот кто-то, чьё имя я забыл, на всё своё огорчение (он пришёл из бродяг, на учение), сказал: "Идём, она догонит. Ничего опасного в этом нет, а вот злые бродяги могут напасть". Все поверили. Я тоже поверил, да и что значит поверил: пошёл, потому что так сделали остальные. Соффиона шла медленно, и я (как и все) хотел её подождать. Но этот Кто-то уже занял моё место главного, и поэтому мне стало даже тошно от этого(место поручили МНЕ, МНЕ), и я опрометью бросился вперёд. Не оглянувшись. Уже в ярде от гряды мы услышали крик. Соффиона лежала у Заболоченности, и её задние лапы, дёргаясь, сползали в вонючую болотную слизь, а глаза закатились (я думал, от боли). Я порешил, что она поскользнулась, и быстро повернулся, чтобы вытащить её. А потом заметил укус на шее Воло. Небольшой, почти не кровяной. И гадюку, лежащую на одном из камней гряды... - голос Кота перешёл на шёпот, - Если бы я не пошёл... вперёд не пошёл... я бы мог окрикнуть патруль, и мы бы защитили Соффионочку, цветик наш. Но этот Кто-то занял моё место. После этого я стал задумываться о том, что лучше быть осторожным, последним, обзы-обзываемым, но жить. И ждать. - Кот замолчал, и только после минуты молчания выдавил: Подождём Ястребка. Гадюк у них нет, но есть орлы. И бродяги могут быть злыми... После того случая, уже после похорон Соффочки, я долго смотрел на Горизонт и думал, думал, думал. И после этого, теперь, когда я уже не восьмидесятинедельный юнец, я привык ждать. И, может быть, меня тоже Там ждут. - Кот бросил взгляд на Горизонт. - Может быть...
Только тут Кот шерстью почувствовал, что рядом с ним кто-то сидит. Это был Ястребок, и Кот еле сдержался, чтобы не плюнуть едкое словечко по поводу вечных опазадний: сначала Тополёк, потом Ястребок... А Хвостишка? Где Хвостишка?!
- А, Ястребок... - протянул Кот, смаргивая, - Я, старик, уж подумал, что мы все собрались. Нет, теперь нет Хвостишки. В общем, моя история теперь относится к Хвостишке. Ждём-с, - сказал Кот и замолчал, даже не спросив у Небесного Избранного, где он пропадал.

"Кот, я падаю в обморок... От счастья!"
"Ура! Мы все собрались..."
"Как хорошо, что мы сегодня собрались..."
"Мы вернёмся домой к Новому году!"
"Неужели? Тогда надо торопиться!"
"Боишься замёрзнуть? С твоей-то шерстью?.."
"Да-да, знаю, я и в жару окоченею. Хватит."
"Ну, будет праздновать?"
"Нет, Нот. Мы пойдём в горы..."
***
Кот усмехнулся и причесал усы. Всё его состояние говорило само за себя: всё хорошо, лучше и быть не может.
- Товарищи! - вскричал он, широко разводя лапы, - Сегодня у нас великое событие! Мы наконец-то собрались и доберёмся до дома к Сезону Голых Деревьев! Ура, товарищи! Ладно, оставим шутки. Раз уж мы тут, то должны успеть к ночи до той пещеры, про которую я уже говорил. Думаю, нам надо собираться в дорогу, - тут Кот покосился на Хвостишку, - Хотя стоит, наверное, передохнуть. У тебя, - он обратился к Ястребку, - Есть время поохотиться, если ты, конечно, проголодался. И все вы можете тоже немного отдохнуть... - и он прошипел: Если мы не отдохнули за целый день.
Был самый разгар тёплого дня, самое время для рыболовства или охоты. Но Коту не хотелось не того, не другого, и он просто-напросто растянулся на нагревающемся солнцем камне, и с наслаждением закрыл зеленоватые глаза. Он был готов ко всему, что могло случиться с ним и его спутниками. Хотя в этом случае спутником был он...

"Вот и всё".
"Что: вот и всё, Нот?"
"Ну... начинается наше путешествие".
"Да... дожили до этого дня-таки".
"Ага... И вот мне хочется спать..."
"Нет! Сейчас дождёмся ответа остальных и двинемся."
"Куда: в дорогу? По открытой или петлёй?"
"Петлёй. До пещеры, потом в путь, дней через пять-шесть доберёмся до амбрара.."
"Да. Думаю, это всё преположения, да, Кот? Мысли?"
***
Кот приоткрыл янтарно-желтый глаз, ничего не сказав. Его взъерошенная короткая шерсть неряшливо облепила узкую морду и длинные лапы, которые он подложил под голову. Кот был спокоен и уверен, но в тоже время кровь его пульсировала по венам: он был похож на удава, ждущего кролика, медленно идущего к своему палачу. Но в мыслях его не было ничего плохого: лишь мечты и воспоминания о прошлом, которое, хоть и было недолгим, растянулась у него в вечность...
- К закату, разумею, доберёмся до укрытия. В этих местах из опасного орлы да отвесы, но как по мне, за сегодняшний день мы не успеем побывать в опасности: путь неблизкий, за вечер поднимемся как на конёк людской крыши, не более. Жаль, что не птицы мы, и не можем летать - в два счёта добрались бы до Места... И ветер приглаживал наши перышки, да? - Кот наклонил голову и потупил взгляд, - Находит на меня, старика - чу, и погружаюсь в них... в воспоминания. Ладно, что ж с меня взять - и овца больше пользы приносит, у неё хоть шерсть, а я старик облезлый...
Кот с  неохотой встал, и в его медленных движениях чувствовалась лень и всё-таки выдержка мягких движений. Кот был молод, но опять же, прошлое его было слишком бесконечным, чтобы он рано не постарел. И хоть седина не украшала его морду, и он не ощущал себя бездумным стариком, он говорил так, как будто жил на свете уже много, много лет, и ведал такое, что снится только малым котятам в детских.
- Шумит что-то. Это всё горы говорят, они не рады нам. Они никому не рады, зачем же тогда им эти откосы, эти долины, а? Вот и я о том же... - говорил как бы сам с собой Кот, со смущённостью понимая, что выглядит чудаком или сумасшедшим, - Зимой, бывало, поскользнёшься с камня... и, как скользкая змея, вниз, извиваясь... Ну, шапки снега, это да, но холодно... Как в ледяную воду - бах! - и лечат тебя с недели две-три. Ух, хорошо, что сейчас почти что лето, и всё вокруг молодо-зелено... Но ведь и это умрёт, и засохнут листья на старых деревьях... И всё оденет белые траурные наряды... Как будто смерть - зима, но смерть приятная, как смерть в лавке мясника, объевшись, или смерть от удовольствия, от славы... Да. Снег кругом, а сейчас листья, мурава... Зори и зарницы, как грянут, так и хоть помирай от страха... Выстрелы. Охота у них, у двулапых, видите ли. А мы тут - в путь, ей. Да, в путь...
О чём это я? Ах да, шумит что-то. Наверное, старый горный водопад разрушил свои каменные оковы и сменил напрвление. Надо будет идти осторожнее... или ползти, раз уж на то пошло, тянет нас к земле, как кротов в норы, держит что-то, нам бы в небо, да? Да... Лететь от земли подальше, от этой крови, от этих снов... Да, сон - постоянный, безмятежный, где всё... да... всё может случится... Как мило...
Кот сидел, всё ещё склонив голову, и покачивая хвостом туда-сюда, туда-сюда, как маятник у часов. Взгляд его был синим, как лёд, и в тоже время тёплым. Закончив свой, если так можно выразиться, "думный бред", Кот посмотрел на небо и уже спокойным, не дрожащим голосом молвил:
- Собирайтесь. Сейчас пойдём - солнце начало уходить из зенита.
офф: понесло меня куда-то со своим бредом хDD

Хвостишка улыбнулся, ему нравилась болтовня Кота. Она напоминала ему россказни старейшин... Хотя это все скорее всего было явью. Правда некоторые слова типа "мясник" или "лавка" были ему непонятны, но это лишь пробуждало еще больший интерес.
  Нетерпеливо заерзав на месте, оруженосец встал. Он уже передохнул достаточно и был готов отправиться в путешествие.
  - Ну что, раз все готовы, можно идти? - спросил он и, словно щенок, вильнул обрубком хвоста. Настроение было отличное, ведь наконец избранные воссоединились и не было больше причин торчать здесь. Как вдруг, что то привлекло его внимание. Точнее не что-то, а кто-то. Это был худощавый очень голенастый кот с огромными как у летучей мыши ушами. От него пахло Небесным племенем и еще чем-то пряным и сладким. Кажется так пахнет Льдистый Путь, только нежнее. Да это же целитель! - догадался Хвостишка. Стало жутковато, потому что черный кот был явно не в себе. Ученик покосился на Ястребка: что делать?

"Пошли, что ли?"
"Что ли. Вот не знаю, бежать ли?"
"Ну... К закату доберёмся же, да?"
"Доберёмся. Надо будет собрать мох для местечек..."
"Ты заботишься только о тепле, Нот. Это не есть хорошо".
"Я забочусь о тепле гнёздышек, Кот. Ты - о тепле земной жизни".
***
Кот уже отряхнулся и подянял лапу, чтобы начать путь, как вдруг на него повеяло пряной горечью трав, особенно явно - полыни, и болезнью. И правда: к ним шёл чёрный худой кот с большими зелёными глазами. Кот (всмысле Ноттурно) по инстинкту ощетинился. Мысли мигом пронеслись перед ним. Тёмный кот (кажется, целитель) произнёс имя Ястребка.
Кот понял, что это его наставник. Час от часу не легче, да уж. А если за ними слежка? О нет! Кота бы не узнал никто (хотя, может...), а вот учеников...
- Идём, - прошипел Кот, и, изогнувшись дугой, бросился к горе. Он надеялся, что Избранные пойдут за ним...
офф: Хвостишка, хорошо. Удачи)

офф: получается, мне отписываться, что вы идёте со всеми? Ок. Но реагируете, реагируете)