Крис склонила голову в бок, осторожно разглядавая нового кота. Что и говорить, за всю свою жизнь в банде она впервые его видела. В общем-то она предпочитала лагерю город. Что-что, а вот там котов много, может быть она и видела его, но внимание не обратила.
"Ага, отец Фантома. Мило, вся семья в сборе. Кроме... Нокли. Интересно, он знает о новоприобретённом братце?"
Крис равнодушно зевнула и склонила голову в другой бок. Она всегда так делала когда ей было либо любопытно, либо просто скучно. Сейчас правдив был второй вариант.

Крис прищурилась прочитав мысли Джесса.
"Ошибаешься, мне уже... 122 луны, если посчитать с даты моего рождения и вычесть четыре смерти"
В голове кошки сразу всплыла её первая смерть... Как было страшно видеть, как из твоей груди торчит окровавленный каменный шип...
Крис вовремя отогнала воспоминание, когда почувствовала, что её глаза расширяются от ужаса.
Да уж, весёленькое было время... Крис презрительно фыркнула и улыбнулась в усы.
"Круто наверное со стороны смотрится сидит кошка и и издаёт звуки, мысленно трепясь со своим вторым я"

Ночная Ярость насмешливо посмотрела на Фантома. Он несколько зазнавался. Нет, вел себя слишком равнодушно. Он в банде первый день. И ничего, что уже стал советником. Ему все равно нужно понять ход действий банды. Пока может казаться, что банда обычное племя, только с другими должностями и живут в городе. До поры до времени советница сама так думала. Потом же до нее дошло, что банда - одна большая семья. Понять это, кажется, легко, но не все так просто.
-Банда читает мысли из-за своей слаженности и натренированности,-обратилась к Фантому черная.-Это вовсе не мистика. Да и вообще в банде нет никакой магии. Это чересчур.-Ярость замолчала, уступая место в диалоге Рине. В конце концов, это ее сын.
«Семья... Банда... Перерождения... Стоп, первая династия!..»-Внезапно Ночную Ярость осенило.
«Рин, выходит из первой династии, из своеобразной элиты банды, остались только ты и я.»

-Да, не было. Я тогда волочила жалкие годы в племени,-насмешливо ответила Ночная Ярость.-Что-то слишком часто банда стала менять свой состав. Жалко, все-таки.-Советница наклонила голову на бок. Но не все с честью, пгибнув за вожака,  заканчивали свой жизненный цикл. Иной раз и предают. И умирают с позором. Ярость меланхолично прикрыла глаза, вспоминая бесславную кончину Била.

Доев своего голубя кот продолжал вылизываться.
-А в каком племени ты жила? Расскажи хоть, почему покинула его, а то живём с тобой в одной банде столько лун, а так по большому счёту ничего о тебе и не знаю,-поинтересовался Теодор почёсывая лапой за ухом.
Кот всегда любил слушать байти о лесе и о лесных племенах. Одно время, когда Тео был совсем молодым он лелеял мечту вырваться из душного города, из его серых оков и жить в лесу. Но, со временем кот понял что его долг жить в банде и верно служить вожаку.  Тогда его ещё связывали семья и обязательства, а теперь..его здесь держала лишь преданность.

-А ты хочешь, чтобы я тебе рассказала абсолютно все?-спросила Ярость, сделав ударение на слово "абсолютно".-ты мне можешь тупо не поверить. Никто не знает моей истинной биографии, так как я ею не делилась да и узнала пару дней назад.

-Говори, говори,-равнодушно ответила Ярость.-Договоришься скоро.-Кошка сверкнула стальными глазами. Она могла преподать урок, лившемуся разуму коту. Пусть только даст повод. Длиннохвостая улеглась на асфальте, подвернув передние лапы под грудку.

Кошка пристально посмотрела на Аллиса. Она выпустила когти на правой передней лапе и продемонстрировала ее коту.
-Ты уже старый. тебе двадцать девять лун, насколько я помню. А мне всего девятнадцать. Я легко поставлю тебя на место. Не забывай, с кем дело имеешь.

Ночная Ярость подняла глаза на Рину.
-Рин, я не тебе рассказывать хотела, а вот этому,-кошка ткнула лапой в Аллиса.-Он сам вроде попросил.-Кошка зевнула. Нет, тупо было кому-то все объяснять. Пусть думают, что хотят. Ярость знала правду - и этого ей было достаточно. Просто будет оригинально смотреться, если Ночная Ярость начнет всем по очереди доказывать, что ее родители - чистокровные городские наемники. Да и тяжело об этом говорить, ведь случившееся потом отбивало всякое желание это вспоминать.